Пьеса для двух взрослых актеров и одного подростка,с использованием шестовых кукол по повести Юрия Яковлева «Как Сережа на войну ходил»
Действующие лица:
Сережа
Ведущий – он же Старшина, Командир
Актер – он же Дед.
Постановщикам:
«Шестовые куклы» – понятие условное.
Это не кукла в обычном понимании, а сценический символ, изображающий того или иного персонажа пьесы. Как правило – это нарисованное лицо, или фигура героя до пояса, изображенные на жестком плоском материале (фанера, картон и т. п.) и при-крепленные на высоком (в рост человека) шесте. Разные изображения одного персо-нажа могут быть прикреплены к шесту с двух сторон. Например: Дед старый и Дед молодой.
Этот прием предлагает актерам-исполнителям работать в особой манере: роли исполняются и от себя (Ведущий), и от персонажей (Старшина, Солдат, Командир).
Это не интонационное кривляние, а харáктерное проживание ролей, схожее и с драматическим переживанием, и с чтецким (театр одного актера).
Та шестовая «кукла», которая говорит, действует по принципу кукольного теат-ра: она или шевелится, или поднимается выше, или выделяется мизансценически, т. е. отличается от «кукол» молчащих.
Прием проверен на практике Театром Охочих комедиантов в народных драмах «Царь Ирод», «Лодка» и др.
Все «куклы» могут сразу находиться на сцене в подставках, подобных тем, в ко-торые вставляют флаги и знамена, а могут выноситься из-за кулис: как удобно акте-рам и постановщику.
Звучит музыка, напоминающая мелкий дождь, сквозь который пробивается узна-ваемая музыкальная тема военных лет.
Ведущий. Как это случилось? Как произошло?…
Музыка нарастает.
Шел тихий мелкий дождь. Его и не видно глазом, но если высунуть из окна руку – дождь слегка по¬калывал ладошку. Мокрые листья блестели. От то¬полей пахло горькой смолкой. А над дорогой курился пар. Как это случилось? Как произошло?
Музыка оборвалась.
Вдруг ударил гром, словно с неба на крышу посыпались большие камни и разлетелись в разные стороны: все загрохотало, зазвенело. Сиреневая мол¬ния ослепила глаза и тут же погасла…
Сережа. Как это случилось? Как произошло?..
Удар грома.
Шел тихий мелкий дождь и вдруг ударил гром!.. Все загрохотало, зазвенело. Сиреневая мол¬ния ослепила глаза и тут же погасла… Мне показалось, что дверь распахнулась и кто-то вошел в комнату.
Ведущий. Сереже показалось, что дверь распахнулась и кто-то вошел в комна-ту. Мальчик оглянулся – перед ним стоял незнакомый старик. Седая борода, густые усы подпирают нос, светлые глаза. Одет он был в военное.
Появляется Актер, в руках которого шестовая кукла –портрет с изображением седого старика, одетого в военную форму – образца начала Великой Отечественной войны.
Далее Актер играет и от своего имени и от имени этого персонажа: Старика, Деда.
Сережа. Кто вы?
Старик. Я – твой дед.
Сережа. Так мой дед был молодым.
Дед. Лет-то много с тех пор прошло.
Сережа. Много… Я давно жду тебя.
Дед. Так ведь путь был долгим… Чего ради ты меня ждешь?
Сережа. Хочу войну увидеть.
Дед. Войну?
Сережа. Да. Войну. Ты дорогу туда знаешь?
Дед. Знаю. С закрытыми гла¬зами найду.
Снова громыхнуло. На этот раз поодаль.
Дед. Не хотелось бы мне возвращаться на вой¬ну. Может быть, не надо?
Сережа. Надо!
Ведущий. Дед посмотрел на внука – глаза мальчика были полны решимости.
Дед (глубоко вздохнул.) Ладно! Надо так надо… Портянки накручивать умеешь?
Сережа. Какие еще портянки?
Дед. Обыкновенные. Солдатские.
Ведущий. Дед достал две свежие тряпицы и ловко запе¬ленал Сереже сперва одну босую ногу, потом другую.
Сережа смотрит на свои ноги, словно они в портянках.
Дед. Теперь можно и сапоги надеть.
Сережа. Велики сапоги. Нога в них плавает.
Дед. На детскую ногу военных сапог не шьют.
Сережа смотрит на Ведущего.
Ведущий (развел руками.) И гимна¬стерка – военная рубашка цвета жухлого се-на¬ была не по росту, доставала почти до колен.
Дед. Зато пилотка впору. (Достает пилотку и надевает ее на Сережу.)
Ведущий выносит шестовую куклу, на которой в полный рост изображен маль-чишка в военной форме.
Ведущий берёт у Актера куклу Деда и, держа обе шестовые куклы в руках, выхо-дит на авансцену.
Зазвучала ненавязчивая походная мелодия, сквозь которую мы слышим:
— звуки проезжающих машин;
— голоса бегущих в школу детей;
— другие звуки современного города.
Эти звуки постепенно сменяются на:
— звуки леса;
— голоса птиц;
— голоса животных;
— звуки насекомых;
— и другие звуки лесного и полевого лета;
— голос кукушки выделяется особо.
Все это звучит во время текста Ведущего.
Ведущий. И они зашагали на войну, благо дорога была хорошо знакома старо-му солдату. Дождик прошел, солнце пригрело, город ожил. Запахло свежей травой и теплым хлебом. Зазвучали голоса, откуда-то доносились обрывки песни. Как зеленая ракета, вспыхивал огонь светофора. Взрос¬лые спешили на работу, дети бежали в шко-лу.
Выставляет куклы перед собой.
А Сережа с Дедом шли на войну.
Они миновали город и вышли на шоссе. А потом свернули на проселочную дорогу – неровную, изры¬тую глубокими колеями. Эта дорога шла полями, пробивалась сквозь лес, по старым заброшенным мо¬стам пересекала реки. По ней никто не ездил и не хо-дил. Люди забыли, забросили ненужную дорогу. Но она не казалась мертвой. На ней звенели жаворонки, с гудом пролетали шмели, через нее прыжками пере¬бегали лоси и семенило на коротких ножках семей¬ство кабана. На деревьях, что росли на обочине, не жалея крепких клювов, со стуком трудились дятлы. Время от времени доносился голос невидимой кукуш¬ки, словно вещая лесная птичка отсчитывала, сколь¬ко километров пройдено и сколько еще осталось пройти двум путникам – Сереже и Деду.
Они шли туда, куда вела их старая дорога – на войну.
Ведущий передает шестовую куклу Деда – Актеру. А куклу Сережи – мальчишка в военной форме – ставит на краю сцены в специальное устройство.
Сережа (Деду). Деда, о чем ты задумался?
Актер-Дед всматривается куда-то вдаль. Он несколько встревожен и озабочен.
Деда, о чем ты задумался?
Дед. Неужели мы снова встретимся!
Сережа. Ты это про кого?
Дед (как бы очнулся, оторвался от своих мыслей.) Про своих товарищей. Сколь-ко лет не виделись… Надо отыскать нашу роту. Помню, мы стояли у села… (Вспоми-нает.) … Кадушкино. Но точно не скажу, отбили мы уже село у фашистов или только собирались отбить. Вот ведь память стариковская!.. (Сереже). Ты не устал?
Сережа посмотрел на Ведущего, который стоит возле Сережиной шестовой кук-лы.
Ведущий. В солдатских сапогах шагать тяжело, не то, что в кроссовках. Сапоги велики и…
Сережа (Деду). Дед, я устал,
Дед. И я устал. Солдаты всег¬да усталые… Сделаем привал.
Ведущий. Путники свернули с дороги, углубились в лес. Сережа как дошел до разлапистой елки, так и по¬валился в мягкий зеленый мох и тут же уснул. Ему ничего не приснилось, так крепко он спал. А про¬снулся оттого, что рука Деда легонько трясла его за плечо.
Дед. Пора!
Сережа. Куда пора? (Осмотрелся. Пытается вспомнить – где он) Где я?
Дед (осторожно). Может быть, вернемся… пока не поздно?¬
Сережа (все вспомнил.) Нет! Мы в походе, мы идем на войну!
Дед. Зачем тебе война понадобилась?
Сережа. Хочу знать, как совершают подвиги.
Дед (недовольным тоном). Герои! Подвиги!.. Это же жизни человеческой стоит!..
Далекий удар грома. Всполох далекой молнии.
А знать, конечно, надо. (Всмотрелся вдаль. Вздохнул.) Знать, конечно, надо…
Вновь зазвучала походная мелодия, сквозь которую прорываются летние, полевые звуки.
Ведущий. Как это случилось? Как произошло?..
Шли Дед и Сережа на давно отгремевшую, давно отпылавшую войну. Шли по ста-рой дороге, где когда-то катили пушки и громыхали танки и месила осеннюю грязь усталая неистребимая пехота, ко¬торую в народе любовно зовут «матушкой пехо¬той».
Сколько дней и ночей шли Сережа и Дед на войну, никто не считал, а сами они сбились со счета.
Сережа. Когда же мы придем на войну?
Дед. Не спеши. Еще навоюемся. Привыкай.
Сережа. А я привыкаю. (Ведущему). Сапоги стали легче, и воротник гимна-стерки уже не трет шею… (Профессионально поправляет пилотку на голове.) И звез-дочка – как положено. (В сторону Деда – с гордой благодарностью). Дед научил!
Актер поворачивает куклу Деда другой стороной. И мы видим изображение моло-дого солдата. Это Дед, каким он был в молодости.
Ой, Деда, что с тобой?
Ведущий. С Дедом происходили странные перемены: его белая борода неожи-данно порыжела, а потом вовсе не стало бороды.
Сережа. Я точно помню – Дед не сбривал ее!..
Ведущий. Остались только усы, да и те стали жиденькими – два рыжих пе-рышка.
Сережа. И глаза у Деда повеселели! И шаг стал пружини¬стым, а голос твердым.
Дед (по-молодецки радостно и громко). А ну – шире шаг!
Сережа (радостно). Деда, ты молодеешь!
Дед. А то!
Ведущий.С каждым днем Дед становился моложе. И только для Сережи он ос-тавался Дедом.
Музыка оборвалась. Громкий раскат грома. Совсем близко. Странная, военная ти-шина. Как это случилось? Как произошло? Все вокруг не¬ожиданно изменилось. Свети-ло солнце. Зеленела трава. Небо было голубым… А птицы перестали петь. Откуковала, закончила свой таинственный счет ку¬кушка. Затаились звери. Все замерло.
Сережа (тихо). Деда… Мне кажется, что мы одни в целом мире… А все люди, птицы, звери покинули землю…
Сережа прижался к Деду.
Вернемся домой, Дед!
Военная Тишина.
Дед. Поздно. Теперь уже возвра¬та нет.
Сережа. Почему нет?
Дед. Мы уже на войне.
Сережа огляделся.
Сережа. Какая тихая война!.. Я думал, все вокруг грохочет, как гром. А на войне да¬же птицы не поют. Тихо.
Дед (вслушиваясь в тревожную тишину). Да уж тихо…
Тревожный звук. А. П. Чехов сказал бы, что «где-то лопнула струна».
Сережа (посмотрел в сторону). Деда, солдаты!
Наползает музыка тихой, бесшумной ночной атаки.
И Сережа, и Дед, и Ведущий видят эту – невидимую зрителям – цепь солдат.
Дед (шепотом). Не бойся – это наши…
Ведущий (негромко). Солдаты шли цепью слева и справа.
Сережа (шепотом). Сзади тоже солдаты.
Ведущий (негромким, но нагнетающим тревогу голосом). Солдат было много, и от их тихих шагов едва заметно вздрагивала земля. Солдаты держали в руках длин-ные винтовки с примкнутыми штыками и смотрели вперед.
Музыка потихоньку нарастает. Тема войны нагнетается примерно так, как в «Бо-леро» Равеля.
Сережу и Деда они не замечали, а может быть, принимали за своих – большой солдат и маленький.
Сережа. Ой, а этот солдат похож на нашего соседа Федора Федоровича! А вон тот похож на дядю Егора. А санитарка… так похожа на маму…
Музыка оборвалась.
Ведущий. Воздух!
Сережа вопросительно посмотрел на Деда.
Дед. Ложись!
Сережа. Куда?! Грязно же!
Дед сильным рывком бросил мальчика на землю и упал с ним рядом. Надсадный рев пикирующего бомбардировщика. Пулеметные очереди и взрывы. Непонятный свист. Вспышки света.
Сережа. Что это, Дед?
Дед. Пули!
Тишина. Сережа осторожно встал, осмотрелся.
Сережа. А где солдаты, Дед?
Дед (мрачно). Полегли… Побил их фашист..
Сережа. Как появились солдаты из тумана, так и исчезли. В тумане. Навсегда. Были, и нет их… (Всмотрелся вперед.) Дед, смотри!..
Вновь зазвучала музыка атаки.
Ведущий. Не все солдаты полегли. Оставшиеся в живых поднялись, отряхнули с шинелей землю и зашагали дальше тихим, охотничьим шагом. И на их синеватых штыках сверкало восходящее солнце.
Музыка нарастает.
А Сережа стоял рядом с Дедом и внимательно всматривался в лица уходящих в бой и все искал глазами соседа Федора Федоровича, и дядю Его¬ра, и санитарку, так похо-жую на маму. Но их не было.
Сережа. Деда, мне страшно…
Удар грома, похожий на взрыв снаряда. Тишина.
Ведущий. Как это случилось? Как произошло?..
Дед. Здесь танкоопасное направление. Будем ока¬пываться, рыть окоп!
Сережа. Я знаю, что такое окоп! Это яма!
Дед. Окоп – солдатский дом, четыре стены, а вме¬сто крыши небо.
Сережа. А если пойдет дождь?
Дед. Наденем плащ-палатки. Вот и вся крыша… солдатская. Бери лопату!
Ведущий. Дед поплевал на руки и взял большую тяже¬лую лопату. И Сережа поплевал на руки и взял лопату поменьше – малую саперную, так она называется по-военному. И они стали рыть окоп. Земля была плотная, лопата резала ее ломтями. У Деда ломти были ровные и увесистые. А у Сережи тонкие и часто рассыпались.
Дед. Бери на полный штык.
Сережа. Не получается на «полный штык»!
Дед. Терпи… Сам захотел узнать, что такое война. Теперь терпи. Война требует терпения…
Ведущий. Яма, именуемая окопом, медленно станови¬лась глубже, и от нее вея-ло прохладой, словно на глубине земля была не летней, а зимней, холод¬ной. Солнце село за линию фронта, когда Дед ска¬зал…
Дед. Будет!
Ведущий. И воткнул лопату в землю. У Сережи болели стертые руки и от не-привычной работы ломило все тело. Он постелил на дно окопа шинель, свалился на нее, свернулся калачиком и заснул. Обычно он засыпал медленно и неохотно. Да еще требовал, чтобы ему почитали. На войне он заснул сразу. Было тихо – так тихо бывает только на войне. Война затаила дыхание…
Сережа проснулся. Прислушался. Всмотрелся вперед.
Сережа. Кто там?.. Дед!
Дед. А? Что? Тревога?
Сережа. Кто-то ползет.
Дед. Стой! Кто идет! Стрелять буду!
Ведущий достает шестовую куклу с изображением Старшины. Далее он будет иг-рать и от своего лица, и от других персонажей.
Старшина. Это ты, Манюшин?
Дед. Он самый! А ты – старшина Волчак, как я понимаю?
Старшина.Волчак и есть. Со мной Володя Савичев.
Дед. Давайте ко мне!
Ведущий. Двое солдат, пригнувшись, подбежали к окопу и прыгнули вниз. Друзья обнимали друг друга, хлопали по плечам. В окопе стало тесно. От ночных гос-тей пахло махоркой, кожей, ружейным маслом.
Сережа. И еще от них пахло травой и землей.
Старшина (Деду). Ты-то как здесь очутился? Ведь тебя убили…
Дед. Внук потребовал, чтобы я его на войну сводил… Пришлось подняться. Зна-комьтесь.
Старшина (Сереже). Молодец, сеголеток! Смотри и запоминай, какая она – война. (Вздохнул.) А то все мы погибнем, некому рас¬сказать будет про нас. Верно?
Дед. Верно-то верно, только пуля-дура не разби¬рается, где взрослый солдат, а где малец.
Старшина (Сереже). Тебе не страшно?
Сережа. Нет! Только когда сол¬даты полегли, страшно было.
Старшина. Это всегда страшно даже не таким, как ты. (Деду). Что же ты окоп на ничейной земле выкопал?
Дед. Не сориентировался. Решил, что село Кадушкино наше, а оно оказалось у фашистов.
Старшина. Отобьем Кадушкино у врага. Сейчас разведаем огневые точки…
Зазвучала музыка Войны.
Ну, друг, нам пора. Счастливо оставаться.
Дед (решительно). Я с вами!
Сережа. И я!
Старшина. Отставить! (Деду). Ма¬нюшин пойдет. (Сереже). А ты, сеголеток, останешься в окопе.
Дед. Подождешь, пока мы вернемся.
Старшина. Вперед!
Ведущий. Разведчики перевалились через бруствер окопа и слились с темной ночью. Словно их и не было. Сережа остался один.
Удар грома. Ведущий уносит куклу Старшины. Актер уносит куклу Деда. Они ставят их у задника сцены.
Так это случилось! Так это произошло! Всю ночь Сережа ждал возвращения Деда и его боевых товарищей. На рассвете Дед вернулся.
У Актера в руках кукла с изображением раненого, перебинтованного Деда.
Сережа. На рассвете Дед вернулся.
Ведущий. Без товарищей.
Сережа. Один.
Ведущий. Дед с трудом перевалил через бруствер, упал на дно окопа и долго лежал без движения, Сережа заметил, что рукав дедовской гимнастерки был темным от крови. И вспомнил санитарку, похожую на мать.
Сережа. Дед лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал, словно ему не хвата-ло воздуха. Я никогда не видел Деда таким бледным и бессильным… (Отчаянным ше-потом). Я не знаю, как помочь раненому солдату. Никто не научил меня этому.
Ведущий. Наконец Дед нашел в себе силы и оторвал голову от земли.
Дед. Наши все погибли. Сперва на мину наткнулся Старшина… Так рвануло, что костей не соберешь… Дальше мы поползли вдвоем с Володей. Долго ползли. Все село Кадушкино ис¬ползали. Все огневые точки нанесли на карту. А когда возвращались… фашист три снаряда вы¬пустил. Володя у меня на руках умер. Мне тоже осколок достал-ся от тех трех снарядов.
Ведущий. Дед прижался щекой к земле окопа. Затих.
Сережа. Дед, а умирать на войне больно?
Дед. Умирать везде больно.
Сережа. Как же они терпели?
Дед. Тут выбора нет… Я все думаю, напрасно ты на войну пришел.
Сережа. Не напрасно.
Дед. Посмотреть войну и в кино можно. Здесь не смотрят – всё на себе испыты-вают.
Музыка Войны. Сережа отходит в сторону от Деда.
Сережа. Значит и меня будет испытывать война?.. Значит, и мне будет больно?.. Как Деду. (Деду). Болит?
Дед. Не в этом дело… Надо доста¬вить в полк разведданные. А сил, сам видишь, нет.
Ведущий. Дед уронил голову и закрыл глаза. И Сережа слышал, как Дед скрипнул зубами, чтобы не за¬стонать от боли.
Сережа. Я сбегаю в полк.
Дед. Не пущу!
Сережа. Но ведь ты не можешь!
Дед. Я… не дотяну.
Сережа. А я мигом!
Музыка Войны.
Дед. Мигом не получится. Здесь на войне все с головой делать надо… До рощи ты доползешь. А там деревья тебя укроют. Вот разведданные. За них мои товарищи жизнь свою отдали.
Ведущий. С этими словами раненый солдат протянул Се¬реже клочок бумаги… (Берет куклу Сережи. Выходит с ней на авансцену.)
Музыка Войны нарастает.
Актер с куклой раненого Деда отходит в сторону.
Сережа сжал бумагу с таинственным названием «разведданные» и легко выбрался из окопа. Он был маленьким, худым и полз, прижимаясь к земле и извиваясь, как ящери-ца. Высокая трава смыкалась над ним. От росы гимнастерка стала мокрой, а сапоги блестели. Временами мальчик сли¬зывал с губ холодные капельки росы. Несколько раз над ним свистели пули, и тогда Сережа замирал. И снова полз вперед. Так он добрался до рощицы и, лишь когда деревья обступили его, скрыли от глаз врага, встал и зашагал в сторону поселка.
Музыка Войны оборвалась.
Отдает Сереже его куклу, а сам достает куклу Командира.
Сережу долго не пускали в штаб, думали: нечего там делать мальчишке. Но он твер-до стоял на своем, и в конце концов начальник караула провел его к командиру.
Командир. Кто такой?!
Сережа (по-военному четко, подняв вверх куклу.) Сергей Манюшин!
Командир. Допустим. И откуда ты такой взялся?
Сережа. У нас с Дедом окоп на ничейной земле! Я принес разведданные.
Командир. Разведданные? А где старшина Волчак, где Володя Савичев?
Негромко проплыла музыка Войны. Сережа опустил голову.
Знаешь?
Сережа. Знаю. Погибли смертью героев. А Дед ранен.
Командир. Какой еще Дед?
Сережа. Солдат Манюшин.
Командир.Так он месяц как погиб.
Сережа. Он пришел со мной.
Командир. С того света, что ли?
И вновь негромко проплыла музыка Войны.
Сережа. Оттуда, где нет войны.
Командир. Ладно! Пусть потерпит старый солдат. Мы скоро пробьемся к не-му. А ты оставайся здесь!
Ведущий ставит куклу Командира рядом с Дедом и Старшиной.
Ведущий. И сразу все командиры подошли к столу и скло¬нились над клочком бумаги, который стоил многих солдатских жизней. А Сережа тихо дошел до двери и вышел на улицу.
Удар грома – как вздох.
Как это случилось? Как произошло?
Солнце стояло прямо над окопом и окоп раскалился, как печь. А выйти из этой печи нельзя – враг близко.
Актер с куклой раненного Деда подходит к Сереже.
Две куклы: Сережи и раненого Деда стоят рядом.
А у двух солдат, большого и маленького, была одна фляга с водой на двоих. Фляга алюминиевая, в брезентовой рубашке, с нарезной пробкой, которая завинчивалась. И воды в ней было не более половины. То Дед попьет, то внук утолит жажду, а вода не кончалась. И вдруг мальчик заметил, что после Деда вода не убывает.
Сережа. Дед не пьет, только прикладывает горлышко фляги к губам – бережет воду для меня!..
Ведущий. И Сереже стало стыдно, что он пьет, а раненый терпит, хотя губы его пересохли и по¬трескались. И когда Дед снова протянул флягу, мальчик не сделал ни глотка, только поднес алю¬миниевое горлышко ко рту и подышал водой.
И хотя жажда мучила его и пить ему хотелось еще больше, он вдруг почувствовал радость.
Сережа. Значит, я могу терпеть, хоть это очень трудно! Могу приказать себе и выполнить приказ. (Гордо ставит свою куклу в устройство с краю сцены.)
Ведущий. Сережа завернул пробку, вытер рот тыльной стороной ладони, как делают, попив всласть водицы, и вернул флягу Деду.
Удар грома.
Как это случилось? Как произошло?
Солдатский окоп превратился в маленькую кре¬пость. Весь гарнизон крепости со-стоял из двух че¬ловек – Сережи и Деда. И возникла эта крепость в поле, на ничейной земле, между своими и врагами, как между небом и землей.
Сережа. На третий день нас обнаружили и начали обстреливать из орудий.
Ведущий. Земля загудела, задрожала, заходила. То спереди, то сзади земля с кустами, травой, камуш¬ками взмывала вверх и тяжело опадала, словно пыталась засы-пать окоп и его обитателей. А на месте взрыва возникла безобразная черная воронка, и от нее пахло горелым.
Дед. Недолет… Перелет… Левее, правее.
Ведущий. И хоть Дед был раненый, но, когда с неба летели комья поднятой взрывом земли, он старался прикрывать Сережу своим телом. Наконец, решив, что от маленького дерзкого окопа ничего не осталось, враги прекратили огонь.
А Сережа, оглушенный взрывами, бледный и из¬мученный, все жался к Деду, все искал у него защиты.
Дед. Артподготовка закончена!
Сережа (прошептал). Артподготовка закончена.
Ведущий. Прошел еще один день и еще одна ночь. Сережа проснулся и встал на ноги. Раненый Дед метался в жару и просил пить. Теперь Сережа нес службу за дво-их: за себя и за Деда. Он наблюдал за тем, что происходит на переднем крае. Оттуда, со стороны села, вдруг стала до¬носиться стрельба. Снова заухали орудия. Видимо, полк, уничтожив ночью огневые точки, начал штурм села.
Удар грома.
Как это случилось? Как произошло?
Впереди окопа показался танк.
Сережа. Танк!.. Какой маленький… И жужжит как шмель…
Ведущий. Был он сперва маленьким, безобидным и гудел, как шмель. Но с ка-ждой минутой танк становился все больше.
Нарастающая музыка Войны.
Ведущий поднимает огромную шестовую куклу, изображающую Войну. Война име-ет лицо Смерти с немецкой каской на голове.
Ка¬залось, танк рос на глазах. Мотор грозно ревел, гусеницы лязгали железом. А на броне стали раз¬личимы черные кресты. Он тяжело взбирался на пригорки и со скрипом скатывался вниз. Его длинная пушка угрожающе покачивалась, словно ждала удобного момента, чтобы выстрелить. Фашистский танк шел на маленькую солдатскую крепость – на окоп, дерзко вырытый на ничейной земле.
Сереже вдруг стало не по себе – сердце забилось тревожно, и мальчик упал на дно окопа рядом с притихшим Дедом. .
Дед. Ты что?
Сережа. Дед, мы погибаем! Дед, пришел конец! Он ползет на нас.
Дед. Танк?
Сережа кивнул.
Времени мало. Слушай и запоминай. Этот танк хочет обойти наш полк слева и неожи-данно ударить с фланга. Но у него ничего не выйдет. Я помогу своей роте, зря, что ли, пришел на войну.
Сережа. Дед, он же раздавит тебя!
Дед. Если так рассуждать, никогда не победишь врага.
Ведущий. Дед достал из ниши, вырытой в стенке окопа, гранату, похожую на большую консервную банку.
Сережа. Разве гранатой его остановишь?
Дед. Остановишь, если к гранате добавишь еще кое-что.
Сережа. Что добавишь?..
Дед. Если я не вернусь, пойдешь домой один. Это мой приказ!
Ведущий. Дед хотел еще что-то сказать, но грохот фаши¬стского танка заглу-шил его голос. Земля дрожала. Приближающийся танк становился все больше, все гро-мадней. Гусеницы безжалостно перекапывали нежную землю. Пушка зловеще покачи-валась.
Сережа (пересилив страх.) Можно я с тобой?
Ведущий. Он произнес эти слова громко, но в грохоте танков Дед не услышал просьбы внука.
Актер. А может быть, и услышал, но не захотел напоследок сказать «нет»!
Ведущий. Дед стиснул зубы, чтобы заглушить боль, пере¬валил через бруствер и, прижимаясь к земле, пополз навстречу ревущей громаде.
Музыка Войны нарастает. Сквозь нее проступает лязг гусениц танка. Отчаяние охватило Сережу.
Сережа. Я хотел было бро¬ситься за Дедом, но в это время на конце длинного ствола пушки ослепительно сверкнуло рваное пламя, прогремел выстрел. И совсем близко от окопа разо¬рвался снаряд. Воздух стал плотным, почти твердым…
Ведущий. Взрывная волна сбила мальчика с ног и бросила на дно окопа. А ко-гда же он поднялся на ноги, ему на го¬лову и на плечи посыпались комья земли.
Сережа. Танк был совсем близко.
Дед. Но выстрелить ему не удалось!
Ведущий. Сережа увидел, как рядом с огромным танком возникла маленькая и на вид слабая фигура Де¬да-солдата.
Сережа. Деда!..
Ведущий. И в следующее мгновение что-то грох¬нуло. И танк, скрежеща, за-вертелся на месте, как подбитый зверь. Чадящее облако окутало громадину. А потом в черном облаке забилось оранжевое пламя.
Ведущий, держа в руках куклу Войны, отступает к заднику и переворачивает куклу. Мы видим яркое светлое Солнце.
Ведущий ставит куклу в центре кукольной шеренги. Но не наравне с ними, а чуть сзади: словно солдаты закрывают своими телами Солнце. Музыка Войны оборвалась. Ведущий выходит на авансцену. Фигурка солдата исчезла.
Сережа (тихо). Дед!.. (Громче). Де-ед!.. (Отчаянно). Де-е-е-ед!..
Ведущий. Фашистский танк замер. Он горел, как деревян¬ный. Временами раз-давались взрывы – это рвался боекомплект: снаряды и патроны. А потом все кончилось. И только с того места, где стоял танк, к небу поднимался столб дыма и чер-ной сажей пачкал проплывающие облака.
Сережа. Де-еда…
Ведущий. Дед не возвращался.
Сережа. Де-е-еда…
Ведущий. Сережа выбрался из окопа и пополз к догора¬ющему танку.
Актер.В нескольких шагах от танка лежал невысокий рыжеватый солдат. Сере-жин Дед, который не по¬боялся, встал на пути ревущей стальной громады с гранатой в руке. Правда, кроме обычного оружия, потребовалось отважное сердце, которое взо-рвалось вместе с гранатой.
Сережа (тихо). Дед…
Актер. Дед лежал на земле, раскинув руки, и неподвиж¬ными глазами смотрел в небо. Лицо его было спо¬койно, словно умирать ему было совсем не больно.
Ведущий. Только из молодого он снова стал старым…
Актер переворачивает куклу раненого Деда и мы вновь видим того же седого сол-дата, что и в начале спектакля.
Актер. В этом страшном коротком бою он прожил целую жизнь и состарился…
Удар грома.
Ведущий. Многие годы вместились в одно мгновенье.
Сережа. Дед…
Ведущий. Сережа стоял на сожженной земле и не сводил глаз с Деда, словно старался получше запомнить его.
Сережа. А может быть, Дед жив? Просто ранен?
Ведущий. Сережа опустился на колени и прижался ухом к груди Деда в надеж-де услышать хотя бы слабый звук. Но под гимнастеркой у старого солдата было тихо.
Актер. И вдруг Сережа почувствовал едва заметные удары – это в груди Деда отдавалось биение Сережиного сердца. И маль¬чику показалось, что у них с Дедом од-но, общее сердце.
Ведущий. Сережа поднялся с земли. Но был он уже не прежним Сережей, а превратился в бойца, стойкого на всю жизнь. Он огляделся: фашистского танка не бы-ло, ¬вместо него на земле возвышалась горка пепла. Танк рассыпался, исчез.
Актер. А Дед лежал рядом как живой. Солдат, заснув¬ший после трудного боя. (Поднимает шестовую куклу с изображением Деда.)
Дед. Ты хотел знать, как совер¬шают подвиг… Это же жизни человеческой стоит.
Удар грома. Актер ставит куклу Деда в ряд с остальными солдатами.
Ведущий. Как это случилось? Как произошло?
Пришел Сережа на войну с Дедом, а домой возвращался один. Шел по разворочен-ной танками фронтовой до¬роге, мимо палаток медсанбатов, от которых доносился жут-коватый дух лекарства. Шел мимо воен¬но-полевых пекарен с родным, теплым запахом хле¬ба – запахом жизни. Бойцы попадались ему все реже, а потом их совсем не стало. Теперь Сережа шел мимо заброшенных окопов и землянок, по быв¬шей «ничейной» земле, навсегда ставшей нашей. И на этом военном пути все было пройденным, пере-житым, бывшим.
Актер. Шел Сережа один, а ему казалось, что Дед идет рядом и подковки де-довских сапог нет-нет да звякнут о камень.
Зазвучала фонограмма полевого лета. Закуковала кукушка. Сережа отнес свою куклу и тоже поставил ее не рядом с павшими воинами, а чуть впереди их шеренги. Сам Сережа вышел на авансцену и встал между Ведущим и Актером.
Ведущий. Сережа не заметил, как запели птицы, застучал дятел и вещая птичка кукушка начала отсчитывать годы мира. А потом старая безлюдная дорога войны затерялась среди деревьев, полей и селений. Из прошлого Сережа вернулся в наш день.
Сквозь фонограмму стали проступать ритмические удары, похожие на биение Сердца.
Актер. Но это был уже не прежний Сережа. В груди у мальчика теперь билось сердце, способное в нуж¬ный момент остановить врага. Сердце Деда.
Удары нарастают. Ведущий, Актер и Сережа расходятся по краям сцены. Мы ви-дим шеренгу солдат, за которыми – яркое светлое Солнце. И вдруг – сквозь биение Сердца прорвался марш «Прощание славянки».
Занавес
